Под дождем

Вот и закончилось наше непродолжительное бабье лето. А вместе с ним ушла и хорошая погода. Резко стало промозгло, сыро, ветрено. И только плащ и зонт спасают от непогоды. Так приятно облачиться во что-то непромокаемое и элегантное (ибо я глубоко убеждена, что любой плащ элегантен) и побродить по мокрым улицам.

И несмотря на то, что осень - пора увядания, в ней много поэтического и вдохновляющего.  Особенно сейчас, когда листья на деревьях еще не опали, но расцвечены всеми возможными красками; когда воздух прозрачен и наполнен запахами сырой земли, прели и воды; когда новый урожай уже собран и радует наш стол изобилием овощей. Вот цвет ткани плаща такой осенний, вобравший в себя немного свекольного сока, немного коричневезны пожухлой травы и красноты рябиновых листьев.

 Идею плаща с пышной юбкой я вынашивала уже давно, еще с прошлой осени. И ткань присмотрела подходящую, василькового цвета. Но, когда решилась на покупку, ее и след простыл. Зато появилась эта - хлопок  с полиэстром (66%/34% соответственно) российского производства, с водоотталкивающим покрытием, очень хорошо держащая форму. Взяла 2.5 метра при ширине 140 см. А этой осенью и подходящую модель нашла. Верх от жакета из Burda 3/2011 модель 115, низ 3/4 солнца. Окантовала воротник и манжеты хлопковой тесьмой. Ткани практически не осталось, только крохотные кусочки.

А напоследок стихи Федерико Гарсия Лорки

Дождь

 Есть в дожде откровенье - потаенная нежность.

 И старинная сладость примиренной дремоты,

 пробуждается с ним безыскусная песня,

 и трепещет душа усыпленной природы.

 

 Это землю лобзают поцелуем лазурным,

 первобытное снова оживает поверье.

 Сочетаются Небо и Земля, как впервые,

 и великая кротость разлита в предвечерье.

 

 Дождь - заря для плодов. Он приносит цветы нам,

 овевает священным дуновением моря,

 вызывает внезапно бытие на погостах,

 а в душе сожаленье о немыслимых зорях,

 

 роковое томленье по загубленной жизни,

 неотступную думу: "Все напрасно, все поздно!"

 Или призрак тревожный невозможного утра

 и страдание плоти, где таится угроза.

 

 В этом сером звучанье пробуждается нежность,

 небо нашего сердца просияет глубоко,

 но надежды невольно обращаются в скорби,

 созерцая погибель этих капель на стеклах.

 

 Эти капли - глаза бесконечности - смотрят

 в бесконечность родную, в материнское око.

 

 И за каплею капля на стекле замутненном,

 трепеща, остается, как алмазная рана.

 Но, поэты воды, эти капли провидят

 то, что толпы потоков не узнают в туманах.

 

 О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья,

 дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий,

 дождь хороший и мирный, только ты - настоящий,

 ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!

 

 О мой дождь францисканский, ты хранишь в своих каплях

 души светлых ручьев, незаметные росы.

 Нисходя на равнины, ты медлительным звоном

 открываешь в груди сокровенные розы.

 

 Тишине ты лепечешь первобытную песню

 и листве повторяешь золотое преданье,

 а пустынное сердце постигает их горько

 в безысходной и черной пентаграмме страданья.

 

 В сердце те же печали, что в дожде просветленном,

 примиренная скорбь о несбыточном часе.

 Для меня в небесах возникает созвездье,

 но мешает мне сердце созерцать это счастье.

 

 О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,

 ты на клавишах звучных - утешение в боли,

 и душе человека ты даришь тот же отзвук,

 ту же мглу, что душе усыпленного поля!